Король и Император - Страница 68

С нехорошим предчувствием Шеф взял записку – на бумаге, отметил он про себя, – и развернул ее. По-латыни он умел читать лишь по складам, полученное в детстве образование было довольно скудным. Понимать смысл прочитанного ему вообще не удавалось.

– Nullum malum contra te nec contra mulierem tuam intendimus, – старательно выговорил он. – Скальдфинн, что это значит?

Скальдфинн взял у него письмо, прочитал, наморщил лоб.

– Здесь сказано: «Мы не желаем зла тебе и твоей женщине. Но если хочешь вернуть ее, приходи во втором часу следующего дня к десятому мильному столбу на дороге в Разес. Там мы тебе скажем, что нам нужно от тебя. Приходи один». И приписка, другим почерком – на мой взгляд, очень плохим почерком, и латынь безграмотная: «Она убила человека, когда мы брали ее. Ее кровь за его кровь».

Шеф оглянулся – оказывается, вокруг уже собралась огромная толпа, все молчали и смотрели на него. Гул базара утих. Люди короля вышли из лодки и встали вплотную у него за спиной. Шеф увидел, что и моряки со стоящих на якоре кораблей каким-то образом тоже почуяли неладное и выстроились вдоль бортов, глядя на набережную. Много лет назад он, подчиняясь импульсу, решил спасти от рабства женщину, Годиву. Но тогда никто не знал, что он делает, за исключением Ханда и тана Эдрика, который давно мертв. Внутренне он ничуть не сомневался, что теперь он должен будет спасти Свандис. Однако на этот раз придется убедить многих людей, что он поступает правильно. В качестве короля он менее свободен, чем был в качестве трэля.

В двух вещах он был совершенно уверен. Во-первых, Бранд, Торвин и другие не позволят ему идти в одиночестве. Слишком часто они видели его исчезновения. Если он придет не один, убьют ли похитители свою заложницу? А второе, в чем он был уверен, – здесь, в этой толпе, находятся наблюдатели от тех людей, которые похитили Свандис. То, что он сейчас скажет, будет передано дальше. Ему предстоит сделать так, чтобы его слова прозвучали разумно. И приемлемо для Бранда и Торвина.

Он повернулся, посмотрел назад. Как он и ожидал, другие лодки подошли вслед за ним к пристани. По лестнице поднимался Бранд, он выглядел грозным, сердитым и как никогда огромным. Ханд казался не по-детски озабоченным малышом. Квикка и Озмод – тоже. Они взвели свои арбалеты и словно бы уже высматривали себе мишень. Те, на кого он может положиться. Те, кого он должен убедить.

Шеф обратился к Бранду, но повысил голос так, что он мог бы донестись даже до стоящих на якоре судов.

– Бранд, ты слышал, что прочел Скальдфинн в письме?

Бранд в ответ тряхнул «Боевым троллем», своим топором с серебряными украшениями.

– Бранд, ты много лет назад учил меня пути drengr 'а, когда мы шли на Йорк и взяли его. Бросает ли drengr своих товарищей?

Бранд мгновенно понял, как построен вопрос и к чему он ведет. Сам он, как прекрасно знал Шеф, с удовольствием бы выбросил Свандис за борт в качестве жертвы Ран, богине морских глубин. И Бранд относился к ней не как к товарищу, а как к ненужному балласту. Но коль скоро она считается товарищем, матросом своего корабля, пусть и самым младшим по рангу, тогда общее мнение как англичан, так и викингов, единодушно против того, чтобы бросить ее, пожертвовать ею, и больше всего единодушия среди самых младших, среди рядовых, среди гребцов и оруженосцев.

Прежде чем Бранд сумел сформулировать уклончивый ответ, Шеф продолжил:

– Из-за скольких своих товарищей двинется вся армия?

Этот вопрос не оставлял Бранду выбора.

– Из-за одного! – ответил он. Впитавшаяся в плоть и кровь гордость заставила его распрямить плечи, с вызовом посмотреть на толпу южан.

– А из-за этого одного командиры тоже будут рисковать жизнью?

– Ладно, – сказал Бранд. – Ты пойдешь за ней. Но не один! Возьми флот. И если эти свиньи попробуют остановить тебя…

Он шагнул вперед с занесенным топором – гнев, что его перехитрили, мгновенно превратился в ярость против врагов. Капитан стражи схватился за меч, толпа ощетинилась копьями.

Соломон поднял руку и встал между противниками.

– Мы не брали женщину, – сказал он. – Убийство и похищение произошли в нашем городе, и у нас тоже есть свой счет за это. Если вам нужна наша помощь, она будет предоставлена. Но что вы все-таки собираетесь делать?

Это Шеф уже знал. На этот раз, повысив голос, он адресовался к тому человеку в толпе, который обязательно должен был в ней находиться, к наблюдателю, оставленному, чтобы сообщить похитителям, как было воспринято письмо. Шеф заговорил на самом простом арабском, международном языке этого побережья.

– Я пойду к десятому мильному камню, если мне скажут, где он. Но не один! Я буду одним из тринадцати.

Скальдфинн стал переводить, а Шеф заметил, что у его локтя стоит Ханд.

– Кого ты возьмешь с собой? – спросил малыш-лекарь напряженным голосом.

Шеф обнял его.

– Тебя, дружище. Квикку и Озмода. Нам нужен Скальдфинн. Хагбарта и Торвина я оставлю командовать флотом. И Бранду тоже придется остаться, он слишком грузен для горных дорог. Но его и Квикку я попрошу подобрать моряков, которые лучше всех дерутся на топорах и стреляют из арбалетов.

Соломон тоже стоял возле него.

– Если вы готовы доверять мне, я тоже пойду. По крайней мере, я, кажется, понимаю, зачем они это сделали.

– Я рад, что хоть кто-то понимает, – ответил Шеф.

* * *

Они вышли из города утром следующего дня, когда небо посветлело от первых солнечных лучей и птицы на окрестных полях завели пронзительные песни. Что ж, по крайней мере, люди были сытые и отдохнувшие, даже сам Шеф, хотя за прошедшую ночь он почти не сомкнул глаз. Долгие недели плавания, во время которых бремя царствования волей-неволей свалилось с его плеч и можно было палец о палец не ударить, создали у Шефа запас жизненных сил, который еще оставался почти нетронутым.